Банда в белых тапочках - Страница 59

– Тише, не мешайте следствию! – вставила веское слово Василиса.

– Калерия с сейфом уехала на автомобиле, Сидоров вернулся в магазин как ни в чем не бывало, – продолжил Удальцов.

– Точно, – заметила Алевтина, – слишком быстро он вернулся. Я еще об этом подумала. Обычно он сидит гораздо дольше.

– Но преступники не рассчитали. Они не знали, каким образом открывается медальон. И принялись выслеживать Алевтину, которая также знала о кулоне. Когда разговоры с ней не привели к положительному результату, они похитили бедную, доверчивую девушку!

Бедная девушка зарделась от удовольствия.

– Столько жертв ради какого-то кулона, – пожала плечами Сокольская. – И что в нем такого особенного?

– Молодильные яблоки! – изрек следователь, глядя на уплетающую очередной фрукт Алевтину. – То есть молодильный порошок!

– Омолаживающий, – поправила его Леокадия.

– Да, омолаживающий. Как подтвердит многоуважаемый Ювеналий Юльевич Капа, изумрудный кулон хранил в себе тайну, о которой знала Монти и ее подруга…

– А я ничего не знала! – разочаровалась Сокольская. – Иначе…

– Иначе сама бы украла кулон?! – рассмеялась Калерия.

– Впрочем, Ювеналий Юльевич, я бы не стал обращаться к вам как к многоуважаемому! Думаю, вы знали, что кулон краденый, и скрыли это от следствия, – повернулся к ювелиру Удальцов.

– Естественно, – процедила Леокадия. – Его украли у меня…

– Не у вас, – помотал головой следователь. – Попрошу войти! – крикнул он в сторону двери.

Все заинтересованно уставились на дверь. Вошла скромная Раечка Ступина.

– Воровка! – закричала Леокадия. – Я так и знала, что в тихом омуте черти водятся!

– Раечка, – прошептала Алевтина, – ты-то здесь почему?!

– Почему, почему, – кинулась к кассирше Монти, – по кочану! Сначала кулон украла она, Удальцов прав. А уже потом изумруд стащила Калерия!

– Нет. – Василиса выступила вперед и заслонила собой Раечку от взбешенной Монти. – Раечка здесь ни при чем. Кто угодно, только не Раечка, я проверяла.

– Как это ни при чем?! – кричала Монти, бегая по комнате. – Здесь у всех рыльце в пушку! Эти украли, – она указала на Калерию и Анатолия, – эти подговорили, – ее длинный палец уперся в Федора и Ольгу Сокольскую, – а этот послужил катализатором! – Палец остановился на Кузнецове. – Если пригласили Ступину, она при чем! При всем этом. Пусть признается!

– Признаваться придется вам, Леокадия Монти, – грустно изрек Удальцов.

– Мне?! – возмутилась Монти. – В чем?!

– В краже семейной реликвии. – Следом за Раечкой вошел вдовец Сорокин.

Леокадия обмякла и вернулась на свое место.

– Мне не в чем признаваться, – развела она руками, – я знать не знаю, о каком кулоне идет речь. Его у меня нет и никогда не было.

Василиса кинулась к ее груди, но кулона на шее действительно не оказалось.

– Ой! – вскрикнула Алевтина. – Он здесь! – И показала на вазу с фруктами.

– Это вам не поможет, – укоризненно покачал головой Удальцов. – Вы узнаете эту женщину, господин Сорокин, то есть господин Гольвади?

– Да, – ответил Сорокин-Гольвади, – я узнаю эту женщину. Она служила у нас камеристкой, прислугой. После ее внезапного исчезновения пропали семейные реликвии, драгоценности. Леокадию Монти разыскивает Интерпол.

– Глупости! Я ничего у вас не брала! – закричала Леокадия.

– Брала, голубушка, брала, чего уж там, – проскрипел из своего угла ювелир. – И я купил. Извините, господа, я же не знал, что вещички краденые. Узнал лишь тогда, когда этот господин пришел ко мне с фотографиями. Честное слово, связываться не стал бы! Честное слово! Закон для меня превыше всего, господин Удальцов. Госпожа Монти принесла мне серьги, колье и этот кулон. Но после того как узнала, сколько я дам ей за серьги и колье, кулон продавать отказалась. Признаться, я надеялся купить со временем и его…

– А на вырученные деньги она приобрела магазин! – догадалась Калерия.

– Так воровать краденое – это не преступление! – заявил Анатолий.

– В этом разберется суд, – заверил его Удальцов.

– Самый гуманный в мире? – мрачно пошутил охранник.

– Я и на суде ни в чем не признаюсь! – торжественно заявила Леокадия. – В глаза не видела этого господина, этот кулон и не пользовалась омолаживающим порошком. К тому же у него давно закончился срок годности! Последней, кто его нюхал, была русская императрица Александра! И к чему ее это привело?! Ха!

– Так его нужно было нюхать?! – поразилась Калерия.

– Вот действительно дурында, – усмехнулась Леокадия, – скажи мне спасибо, что я не показала тебе, как открывается кулон! Сейчас бы не сидела, а лежала в реанимации.

– А как он открывается, как? – Василисе очень хотелось разгадать последнюю загадку.

– Очень просто, сеньора, – ответил Гольвади и взял кулон из вазы.

Немного повертев его в руке, он нажал на изумруд, и тот отпрыгнул от золотой оболочки, открыв под собой небольшое пространство, наполовину заполненное белым порошком.

– Мама дорогая, – пробормотала Сокольская, глядя на раскрытый кулон.

– Так его надо было просто повертеть в руке, – разочарованно произнесла Калерия.

– Всего лишь, – удовлетворенно вставила Василиса. – Ничего особенного.

– Да, ничего особенного, – согласился с ней Гольвади и резким движением пальцев захлопнул кулон. – К тому же срока годности у порошка нет. Но то, что его использование только вредит, доказано.

– Это реликвия твоей семьи, дорогой? – прошептала Раечка, разглядывая изумруд.

– Была. – Гольвади спрятал кулон в карман.