Банда в белых тапочках - Страница 19

– Хорошо, а то я чуть не расстроилась и забыла рассказать, что преступник спрашивал, правда ли, что он старинный…

– Кулон? – заинтересовался Удальцов. – Какой из двух?

– Если честно, – вздохнула Алевтина, которой совершенно не хотелось признаваться в нечестности других, – был один кулон, одна иконка, несколько договоров. Сейф-то маленький, особо крупное туда не поместишь. Видела я, что лежало у Леокадии, там все как на ладони. А про два кулона она сказала для красного словца.

– То-то я смотрю, описания подвесок идентичные, – усмехнулся Удальцов. – Но если преступники выкрали кулон, какой смысл им интересоваться?

Алевтина пожала плечами. Откуда она знает? И тут же спохватилась. Нельзя показаться ему безразличной! Она начала выдвигать версии. Первая – про страховку – подтверждалась двумя кулонами. Вторая – происки конкурентов – уже казалась несостоятельной. Зато появилась третья – наследство. Вот уж здесь можно было развернуться по полной программе. Почему Леокадия завещала все своей подруге Лере? И знала ли та про кулон?..

– Нужно посмотреть на эту подвеску, – нахмурился Удальцов. – Наверняка в доме у Монти сохранились фотографии с ее изображением. Женщины, насколько я знаю, падки на драгоценности. Стоит им приобрести новинку, сразу кидаются вешать ее на себя и запечатлевать на долгую память.

– Оно не новинка, старинное, – поправила Алевтина, – да и память оказалась не долгой.

– Это как сказать, – хмыкнул Удальцов, – если кто-то сядет лет на двадцать, надолго запомнит.

Алевтина вздрогнула от его жесткого голоса. И икнула, переел а… Только этого ей не хватало! Хорошо, что у нее со следователем нет ничего личного, если бы тот на прощание полез целоваться, а она икнула…

– Икота, икота, уйди на Федота, – зашептала она, – с Федота на Якова, с Якова на всякого…

Уж лучше б она курила! Зря завязала с дурными привычками лет десять тому назад, еще в школе. Сейчас сидела бы и пускала дым колечками вместо того, чтобы икать. Люди, которые курят, никогда не икают.

– Пойдем? – кивнул Удальцов.

– Ик, да! – сказала Алевтина и прикрыла рот ладонью.

Удальцов помог ей сесть в салон жигуленка, надо же, захотел показаться настоящим кавалером. Алевтина хотела бы, чтобы он не приближался к ней, еще поднимет на смех. Да, она переела. Но с ней такое бывает редко. Нет, не в смысле того, что она редко наедается досыта… да чего уж врать самой себе! Спасибо хорошему человеку за халявную кормежку. Завтра же Алевтина начнет нормально питаться, для этого будет себе готовить первое, второе и третье.

Нет, первое можно опустить. Супы Алевтина не любит, борщи варить слишком хлопотно. Вот отбивные сделать можно, они продаются полуфабрикатами в супермаркете. А кофе Алевтина всегда варила отменный, к нему она купит пирожных… Ах да. Удальцов пьет крепкий чай. Она купит ему чай и пригласит к себе на ужин, поговорить о том о сем. О делах! Но Удальцов ее опередил.

– Алевтина, – сказал он, останавливая машину возле ее подъезда, – тебя проводить до квартиры?

Она замялась. С одной стороны, на дворе белый день, с другой – в подъезде может прятаться маньяк. Но если она скажет «да», а в подъезде не окажется никого с ножом и перекошенной злостью физиономией в чулке, Удальцов подумает, что она собирается с ним заниматься всякими непристойностями.

– Не нужно, – ответила Алевтина, подумав, что вполне могла бы заняться с ним непристойностями.

– Тогда я немного подожду, а ты позвони и сообщи, как добралась. – Он достал мобильный телефон и продиктовал номер. – Я тебе завтра позвоню, когда освобожусь.

Она замерла. Неужели Удальцов приглашает ее на свидание?!

– Поедем на квартиру Монти, – продолжил тот, – с твоей работой я договорюсь.

Алевтина разочарованно угукнула и выскочила из машины.

Итак, он пригласил ее заниматься совместным расследованием. Все не так уж и плохо. К тому же, если Удальцов пару раз покажется в ее обществе в форме, у преступников отпадет желание встречать Алевтину в темных подворотнях. Возможно, ее будет провожать доблестный милиционер. Хорошая, между прочим, защита от внезапного нападения.

Алевтина, скинув одну туфлю, припрыгала к подоконнику и посмотрела во двор. Машина Удальцова стояла на том же самом месте. Она набрала его номер.

– Все в порядке, Сергей, я дома.

Он попрощался с ней и отключился.

Довольная жизнью Алевтина скинула вторую туфлю и закружилась по комнате, под бежала к магнитофону и протянула руку для того, чтобы его включить… Противно зазвенел телефон.

– Слушай, рыжая кукла, – сказал неизвестный глухим голосом, – хватит выпендриваться. Мент тебе не поможет. Говори, что знаешь про кулон, и останешься жива.

– Это ты слушай, придурок! – понесло Алевтину. – Ничего я про этот кулон не знаю! Ты хоть скажи мне, что я про него должна знать?! А то Леокадия мне его даже не показывала!

– Врешь, – не поверил голос.

– Нет уж, господа грабители, вы там сами между собой договоритесь как-нибудь! Сперли подвеску, а виновата я?! Да я ее в руках не держала!

Раечка Ступина еще никогда не была так счастлива на кладбище. Высокие стройные ели перемежались с березками, в ветвях пели птицы, разрезая могильную тишину звонкой песней жизни, рядом с ней сидел интересный человек. Иван Дмитриевич Сорокин оказался таким симпатичным и одиноким, что они сразу нашли общий язык. Он недолго рассказывал историю его неудавшейся семейной жизни с Вероникой, которая внезапно тяжело заболела и угасла у него на руках. Раечка поделилась своими несчастьями. Они прогулялись по кладбищу.